Йована хватило ещё минуты на полторы, он кипел и давился своей злобой.

— Нет… Что ты, мать твою, такое? — заорал он.

— О, в этом плане? — странный человек прочистил горло и максимально приятным тоном выдал. — Вот послушай, всё не могу определиться со вступительной речью. Я Франк, экспериментальный солдат Ордена. Представляю Научный Отдел. Мой отряд направлен к вам на усиление. Меня заинтересовало ваше текущее дело. Жопасть какое жуткое и мрачное дерьмо! Удовлетворён? — мерзковато улыбнулся он сербу.

Йован замолчал, лицо его всё больше менялось на гримасу отвращения.

— Тебя что, из кусков сшили?

— Ну, примерно, так и есть. Если бы ты читал книги, мудила, или хотя бы был знаком с кинематографом, ты бы уже понял всю иронию, с которой я выбрал себе рабочий псевдоним. В общем, привыкай к этому голливудскому личику, я послоняюсь с вами, пока скучно не станет. Учитывая, что я спас ваши горящие задницы, это явно не лишнее. Позвони в Центральную, они подтвердят мое назначение. И да, ты тоже рожей не особо вышел. Мудила.

«Рожа» Йована стала ещё страшнее, он вцепился взглядом во Франка и пулей вылетел из-за стола. На улице он схватил за грудки проходящего мимо здоровяка, вытряс из него сигарету, трясущимися руками подкурил её и минут пять лаялся с кем-то по телефону. В конце разговора он со всей силы швырнул бронированный телефон об землю, подобрал его и вернулся в зал уже спокойный.

— Подтвердили, — бросил он сухо.

Кристиан хмыкнул, быстрым движением выхватил один из последних бургеров с тарелки Франка, откусил и начал жевать.

— Вот и славно. Будем знакомы! — страшновато улыбнулся Франк.

***

Дождь лил уже три дня. Его бесконечный поток размыл почву и превратил её в болото. Окопы заполнились водой, их края осыпались, оставаться в них было опасно. Но бой не прекращался.

Штурмовая дивизия СС раз за разом бросалась в суицидальные наступления, оставляя десятки тел на подступах к лесу и высоте. Фрицы шли в бой, будто русские штрафники, в спину которых смотрели пулемёты. Наступление сменялось залпами артиллерии, ряды защитников таяли, как и патроны. Подкрепления не было. Оно завязло на размытой дороге.

В какой-то момент рядовой Настас остался один. Его рота и сержант были мертвы или позорно бежали. Но Настас бежать не мог, осколок сильно повредил его колено.

Оставалось лишь одно. То, о чем уже давно твердил Дух Волка, живший в нём. Настас убьёт всех врагов. Отпустит вожжи.

Тёмная ночь и пелена дождя скрывали горизонт так, что даже его глаза не могли разглядеть врагов. Но они шли вперёд. Он слышал это и чувствовал запах, ослабленный и прибитый водой. Настас молился духам земли, деревьев, травы и неба. Чтобы они дали ему сил и простили его за то, что он сделает.

Тело начало ломаться и рваться. Это всегда было настолько больно и страшно, что можно было сойти с ума. Из последних сил он сорвал с себя рубашку и жетон. Его поле зрения сузилось до одной точки. Звуки стали объёмными и громкими, запахи потных тел, гари и трупов невыносимыми. Но сам Настас был очень далеко от всего что происходит.

Страшный рык вырвался из его пасти. Дух Волка бросился вперёд. Где-то из глубины Зверя Настас ощутил пьянящий вкус крови на губах и невероятную мощь. Колено больше не болело. Издалека донеслись выстрелы и вопли, полные ужаса.

Дух Волка был доволен. Он упивался своей силой, кровью, плотью и страхом своих врагов. Врезался в их ряды и разбрасывал их, словно кегли. Вспышки слепили его, он не мог набрать скорость по скользкой траве, грохот оглушал, но он был жнецом и брал свой кровавый урожай. Пока что-то не подбросило его вверх и не ударило об землю. Куски металла впились во всё тело. Уши перестали слышать, стало больно дышать. Смертные наконец-то дали отпор разъяренному чудовищу.

Тяжело дыша и хромая, раненный Дух Волка побрёл прочь, скрылся в лесочке, прорвался сквозь деревья, пошатнулся, свалился с обрыва и теперь тонул в воде и грязи. Крупные капли гулко падали на его череп, обтянутый плотной кожей.

Настас вглядывался в темноту и пытался понять, что происходит. Больно. Рукой он вытер кровь с губ, то ли свою, то ли своих врагов. Сил обратиться назад не было. Дух Волка отчаянно сражался за свою жизнь, но трясина была сильнее.

— Что ты делаешь? — донёсся издалека искажённый голос.

— Умираю, — подумал Настас. Никто раньше не приходил в его темноту.

— Зачем? — удивился голос.

— Такова моя судьба, — вздохнул Настас.

Могучие лапы зверя беспомощно цеплялись за мокрую почву и срывались вниз. Раз за разом раненый Дух Волка погружался в лужу грязи всё глубже и глубже. Силы были на исходе. Хватать воздух пробитыми легкими становилось всё тяжелее, раны затягивались слишком медленно, Зверь слабел.

— Почему ты проклят? — что-то разглядывало Настаса из темноты.

— Кто ты? — немного испугался он, но быстро успокоился.

Настас был благодарен, что не чувствует и десятой доли того, что свалилось на Зверя. И тут, в темноте, в свой последний день, он не хотел быть один.

— Я тоже тону. Нам нужно выбраться. Выбирайся! — крик чужака был полон боли и агонии.

— Я не могу, — беззвучно прошептал Настас.

— Ты проклят. Это будет повторяться снова и снова. Так хотел твой Отец. Умирать за других. Снова и снова. Я вижу эту цепочку. Ты должен выбраться. Выбирайся! Выбирайся! Выбирайся!

Настас не хотел умирать. Он ушёл, так и не сказав своей Лилуай то, что всегда хотел. Что вообще толкнуло его пересечь океан и сражаться за другой народ в этой войне? Зачем он здесь? Почему он умирает?

Лапы зверя соскользнули, и он полностью ушёл под воду. В груди жгло и давило, сил, чтобы дотянуться и всплыть, не осталось.

— Лилуай! — закричал он так громко, что впервые за всю его жизнь Зверь смутился и отступил.

Кости его снова сломались, мышцы разорвались, и всё тело сгорело словно в огне. Пули и осколки с нестерпимой болью вышли наружу. Настас устремился вверх и руки человека мёртвой хваткой вцепись в могучий корень, оголённый и торчавший из почвы.

— Лилуай! — пронзил ночь его крик и утонул в раскатах грома и отдалённой пальбе.

Темнота в его глазах и в том месте, откуда он вернулся, смешались. Не все его раны смогли затянуться, он ещё терял кровь. Тяжело дыша, свернувшись в клубок, он лежал, прячась за спасительный корень древнего дуба. Капли воды бились о его изможденное оголённое тело, земля рядом с ним осыпалась и кормила трясину. Кругом были враги, но они прошли мимо. Кровь всё ещё стыла в их жилах, они не хотели идти в чащу и снова встречать то, что будет сопровождать их в кошмарах до самой последней секунды. Этот обломок леса словно заволокла тёмная пелена и скрыла Настаса.

— Останься, — донёсся издалека голос. — Не уходи. Побудь здесь, пока я не уйду.

— Хорошо, друг, — подумал Настас. — Где ты?

— Не знаю. И здесь, и далеко. Я не могу выбраться, — метался голос.

— Кто ты такой? — Настас говорил с новым духом, духом темноты, и говорил с ним так же ласково, как и с всеми остальными.

— Мне не дали имени. Не уходи. Побудь со мной, — умолял голос.

— Хорошо…

Медитация VIII. Дом

Утро было неприятным как для жителей резервации, так и для Лиама. Оперативники в чёрной форме вышвыривали сонных гражданских на улицу. На людей кричали, сбивали их в кучки, ставили на колени, били прикладами и крушили их дома. Их лидер Чарли был бледен как мел, и смотрел на происходящее глазами, полными страха за своих близких.

Лиам старался реагировать спокойно и профессионально.

Местные могли доставить проблем даже днём, но знали чем это кончится. Чарли никто не трогал, и он ушёл в свой дом. Тут он был бессилен. Кристиан присоединился к группе чёрных жилетов и пытался пресечь излишнюю жестокость с их стороны.

Йован силой затащил Лиама в дом Чарли. Тот сидел за столом на первом этаже и с легкой дрожью в руках хлебал травяной чай.